Автор: >Hime<
Жанр: ангст, драма, философия
Рейтинг: G
Персонажи: Ласт/Рой (односторонний)
Размер: мини
Статус: окончен
Посвящение: Ensen, потому что, черт побери, мне кажется, что мы одинаково видим этих героев)))
Срок написания: 25/V - 2012 года
Дисклеймер: Хирому Аракава – законный автор и владелец душ персонажей
Фэндом: Fullmetal Alchemist
читать дальшеЛуна освещает лицо спящего мужчины, и Ласт склоняется чуть ниже, жадным взором следя за ускользающей и тонущей во тьме улыбкой, мимолетной, словно надежда на невозможное. Улыбается в ответ так, будто бы он видит ее, и с замиранием сердца касается тонкими пальцами жестких волос. А затем испуганно прячет руки, затаившись, следит за тем, как непослушные прядки падают обратно.
Луна скользит дальше по ночному небу, и розовая полоска на востоке становится все ярче, все отчетливее…
Ласт с сожалением смотрит в окно, и дальше, на круглый циферблат настенных часов – четыре утра. А полковник раньше двух не ложится - это она точно знает. Как никак, приказ следить за Мустангом и в случае необходимости убить его, Ласт выполняет безукоризненно уже не первый месяц. И почему-то чувствует нечто похожее на облегчение, когда в конце дня понимает, что полковнику дарован еще один день, а ей – еще одна ночь подле него. Такая короткая, и такая длинная одновременно, такая нужная и нелепая…
Отец желает извлечь из бурной деятельности Мустанга выгоду, а Ласт, в свою очередь, радуется тому, что Рой, как никто другой, осторожен и предусмотрителен. Ведь только это и спасает его от ее безжалостных рук.
Но… Только ли это?
Раз нащупав в себе даже столь малое сомнение, Ласт каждую ночь прокручивает в голове страшные кадры недалекого будущего: алая кровь, сочащаяся из многочисленных ран, бледное лицо, обезображенное болью напополам с неподдельным удивлением. Такие, как он, не хотят, не могут умереть раньше срока… А ведь это может случится когда угодно, и лишь поэтому она не дает своим мыслям заходить дальше дозволенного. Но приходить к нему в мимолетные ночные часы, пряча за личиной приказа несвойственные гомункулам желания, стало почти необходимостью.
Любоваться его лицом, даже во сне напряженным и сосредоточенным, и не видеть его глаз, честных и жестоких – что может быть лучше, слаще, восхитительнее?
Столько новых слов и чувств – слишком много для нее одной, наполовину человека, наполовину безупречного творения алхимического искусства. Мертвое существо тянется к живому, и в этом притяжении, противоестественном, бессмысленном и безответном, Ласт познает всю ту горечь, что могла бы познать, будь она человеком, настоящим человеком.
Гореть так кем-то, чем-то – до конца, без остатка. Жить, будто бы каждый дарованный день единственный и неповторимый, последний перед неумолимо грядущей вечностью. Любить больше собственной жизни, хрупкой и беззащитной, человека или идею. Мыслимо ли, возможно ли так?
Что за неведомый Творец создал подобных существ – несовершенных и идеальных одновременно, притягательных в своем противоречии, невообразимо прекрасных со всеми своими маленькими и большими недостатками, неосуществимыми мечтами, несгибаемой волей к победе…
И где, в каком месте вершится распределение судеб, путей, предназначений?
Почему кому-то дается Жизнь, а кому-то лишь жизнь, просто жизнь – жалкое подобие, горькая насмешка над истинными желаниями.
Она могла бы быть как он: живой, настоящей, сильной и слабой одновременно, единственной в его жизни. Она могла бы заслонить его собой, подать руку, подставить плечо, терпеть капризы и ходить след в след с кучей бумаг.
Могла бы…
И все же она равнодушно следит за течением подобных мыслей. Увы, это всего лишь мечты, жалкие полумечты, ведь даже мечтать, как настоящий человек, жарко и самозабвенно, она не может. Даже если очень захотеть, горячо и неумолимо…
Раз за разом покидая спальню Роя Мустанга, Ласт оставляет в предрассветной дымке свои неосознанные до конца желания. Какой прок таскать с собой груз этих уродливых зародышей истины? Только люди, глупые люди, нянчатся с подобным недоразумением: день за днем, из года в год…
Желание родиться в другом мире и под другим небом, иной и настоящей, рядом с ним, снова кажется пустым и никчемным. Но лишь до следующей ночи…
***
Его глаза, честные и безжалостные, наконец-то встретились с ее. Лицо Роя, бледное и измученное, алая кровь, раны, близкий конец… Все именно так, как она и представляла много-много раз. Почти так…
Взгляд Роя, жесткий и неумолимый, круг преобразования, начертанный его собственной кровью, и она горит, как никогда, и умирает раз за разом в разожженном им пламени.
Сгореть до конца, без остатка, и все же уйти из этого мира с горькой мыслью – не так, опять так…
А ведь это так просто – гореть.