Название: Игра в догонялки
Автор: Paume
Бета: Мэй_Чен
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Оливия/Майлз, семейство Армстронг, новые персонажи.
Жанр: гет, драма
Размер: макси
Дисклеймер: Хирому Аракава
Статус: в процессе написания
Саммари: Генерал Оливия Армстронг решительна и добивается всех поставленных целей. Но как она себя поведет, если в ответ на приглашение поужинать получит отказ только на том основании, что она - женщина?
Комментарий: Задумывался сюжет как стеб на пару-тройку глав. Получилась драма с кучей новых персонажей, умеренной жестокостью, интригой и совсем не смешной любовью.
Предыдущие главыГлава первая. Побег
Глава вторая. Женсовет
Глава третья. Безумие оранжевого цвета
Глава четвертая. Преображение
Глава пятая. Волчья команда
Глава шестая. Границы одиночества
Глава седьмая. Прикосновение
Глава восьмая. Нетерпение
Глава девятая. Правило номер два
Глава десятая. Комендант БриггсаГлава десятая. Комендант Бриггса
1.
Утро Оливия проспала. Утонула в теплом одеяле. Укрылась с головой и досматривала обрывки снов. Заново ощущала на губах влажность чужого дыхания, прогибалась под уверенными широкими ладонями, прижималась к твердой груди и держалась за грезу, изо всех сил отталкивая надоедливый голос.
– Эванс…
Она застонала от огорчения.
– Эванс! – шепотом звал ее Сташек.
Он подбивал коленом край ее кровати, не давая снова заснуть, и терпеливо выговаривал:
– Эванс, проснитесь!
Оливия распахнула глаза с желанием немедленно его прибить. Она уже схватилась за уголок подушки, когда поняла, что в комнате достаточно светло. Утренние сумерки выхватывали очертания мебели и спорили яркостью с одинокой настольной лампой. Сташек же стоял рядом полностью одетый и явно встревоженный.
– Что?.. – хрипло воскликнула Оливия.
Вместо того, чтобы отойти, Сташек, наоборот, наклонился над самым ее лицом и сказал шепотом:
– Вы все спали и спали. Я думал, что так и надо, но полковник Вольф жутко рассердился на ваше отсутствие…
Оливия сорвалась с кровати. «Черт! Вот же ж черт!!!» Она подхватила со стула стопку одежды, на ходу в душ принялась расстегивать пижаму.
– Я вас подожду, – сказал ей в спину Сташек.
Она захлопнула дверь, метнулась к умывальнику, наскоро сполоснула лицо, в жуткой спешке переоделась. Заправлялась она уже в коридоре, перед дверью к Вольфу одернула мундир, поправила манжеты и вспомнила, что все свои вчерашние заметки и подготовленную отчетность оставила на столе.
– Эванс, – запыхавшийся Сташек чуть не врезался в нее, как и вчера, поскользнувшись на пороге, – вы забыли свою папку.
– Вы не падать умеете? – сквозь зубы выдохнула Оливия.
Она удержала его под руку, и вместе они ввалились в кабинет Вольфа.
Какое счастье, что Вольф высокомерно делал вид, как он ничего не замечает. За пару секунд его невнимания Оливия выхватила папку из рук Сташека, беззвучно прошептала «спасибо», прошла вперед, выпрямилась, звонко щелкнула каблуками и заявила:
– Лейтенант Эванс прибыл, сэр!
Вольф неторопливо оторвался от изучения бумаг на столе, поднял голову и пристроил подбородок на составленных домиком руках. Улыбка его могла соперничать с холодом за стенами Бриггса.
– Прибыли, – сказал он. – Отлично. Выспались, лейтенант?
– Да, сэр! Прошу прощения, сэр!
– Наверное, вы вчера переутомились, – с фальшивым сочувствием поинтересовался Вольф, и у Оливии заныло под ложечкой. – Закончили проверку, Эванс?
– Никак нет, сэр! Думаю, что потрачу еще не меньше двух дней.
– Вы закончили проверку этого года? – отрывисто спросил Вольф.
Его тон не предвещал ничего хорошего, поэтому Оливия, ни секунды не колеблясь, уверенно соврала:
– Да, сэр!
Вольф протянул к ней руку:
– Покажите.
Оливия передала ему свою папку и про себя взмолилась, чтобы Вольф ни к чему не придрался. Тонкие пальцы завораживающе медленно развязывали тесемки, аккуратно переворачивали страницы, Вольф не просто читал, он вчитывался.
«Ах ты сволочь, – не скрывая своего восхищения, думала Оливия, – как же ты хочешь меня подсадить!»
– Действительно, все в порядке, – ровно высказался Вольф, закрыв, наконец, папку.
Оливия затаила дыхание. Если ее предположения верны, то этот мерзавец все-таки…
– Странно только, что в вашей последней записи упоминается дата месячной давности. Позже не произошло ничего, заслуживающего внимание?
– Совершенно ничего, сэр! – не задумываясь, отрапортовала Оливия.
Она честными глазами лжеца смотрела в глаза Вольфа. С минуту он разглядывал ее, отказываясь верить такой наглости, потом откинулся на спинку кресла и спросил:
– А почему вы не отразили в своих записях распределение новобранцев?
– Ишваритов? – вырвалось у Оливии от неожиданности.
Вольф подался вперед, как хищник, почуявший добычу:
– Так вы в курсе! Но в ваших записях этого нет!
– Да, сэр! Нет, сэр! Я проверил бухгалтерские документы, сэр! А с делопроизводством я только ознакомился и не думал, что его следует включать в отчет!..
– Ну что ж, – пробормотал Вольф, – вполне правдоподобно… – И громко: – Придется вам исправить эту оплошность, Эванс. Явитесь ко мне перед обедом с полным перечнем событий за последние два месяца. А теперь свободны!
– Да, сэр!
Оливия выскочила из кабинета, следом за ней вывалился Сташек.
– Эванс… – тут же начал он.
– Заткнитесь, Сташек!
«Дайте мне подумать. Новобранцы-ишвариты!..»
– Если бы рядом была хоть одна женщина, – сказал настырный Сташек, – я бы подумал, что вы влюбились.
Способность Сташека выбивать из головы абсолютно все мысли казалась феноменальной.
– Чтооо?
– Ну, вы не преуспели со вчерашним заданием, хотя позавчера, кажется, его перевыполнили, – размышляя, произнес Сташек.
Оливия быстро оглянулась по сторонам и, убедившись, что никого поблизости нет, зашипела:
– Сташек, вы понимаете, что говорите?
– Не волнуйтесь так, Эванс, – невозмутимо ответил Сташек, – или вы совершенно не хотите знать, что я о вас думаю? Обычно людям это интересно.
Впервые в жизни Оливия потеряла дар речи.
– На первый взгляд – это, конечно же, саботаж. Причем, второй подряд случай.
– Сташек, вам не кажется, что вы делитесь мнением немного не с тем человеком?
– Почему это? – удивился Сташек.
– Полковник Вольф послушал бы вас с большим удовольствием, – сказала Оливия.
– Да, если бы это действительно был намеренный саботаж. Но вы же сегодня проспали!
– Да где же логика в ваших умозаключениях! – воскликнула Оливия.
– Ну, обычно ее мало кто видит, – подтвердил Сташек.
– Старший лейтенант Сташек, можно я пойду, а?
Он вдруг окинул ее цепким взглядом.
– Вы проспали сегодня. Вчера были взволнованы и не смогли выполнить работу. Это вовсе не намеренное пренебрежение. Что-то не дает вам покоя и тем не менее не лишает сна. А вы раньше не влюблялись? С вами такого же не происходило? Ах да, вы не ответите. Я должен догадаться сам.
– По-моему, – чеканя слова, сказала Оливия, – вы самый самоуверенный идиот из всех, каких я знал.
– Сочту за комплимент, – чопорно ответил Сташек и вдруг обезоруживающе улыбнулся: – Эванс, может, пойдем на завтрак? Если поторопиться, мы с вами наверняка успеем.
– У меня от вас голова кругом, – сдаваясь, пробормотала Оливия.
– Ничего, – ответил Сташек, – скоро привыкните.
Всю дорогу до столовой Оливия настороженно косилась на Сташека, опасаясь, что он снова поднимет неприятную тему. А способ его заткнуть Оливия, поражаясь самой себе, никак не могла придумать. Причем, взыгравшее любопытство особо и не хотело его затыкать. Сташек, со своими несуразицами, стал восприниматься как забавная головоломка. Безо всякого желания его разгадывать – ходячая загадка в Бриггсе прельщала Оливию намного больше.
2.
– Одну минуту, – сказала Оливия.
Сташек по инерции прошел еще немного и остановился, оборачиваясь. Оливия не стала дожидаться проблесков его гениальных мыслей и завернула в ближайший туалет.
Она направилась прямо к умывальникам – после разговора с Вольфом хотелось до красных пятен натереть руки мылом.
Дверь тяжело хлопнула за спиной.
И в то же время кто-то громко вскрикнул. Оливия не успела даже насторожиться, когда, с грохотом распахнув кабинку, прямо на нее выскочил человек. Ей оставалось только руки выставить перед собой, чтобы избежать прямого столкновения.
Перед глазами мелькнули растрепанные темные волосы, открытый лоб, ярко-красные щеки, изогнутые черненые брови – невероятно красивое лицо, юное и нежное, с припухшими губами и покрасневшими глазами.
Человек с размаху врезался в Оливию плечом, грубо и сильно. Она схватилась за умывальник, чтобы удержать равновесие. И пока глотала воздух, дверь в туалет распахнулась широко и мощно, грохнув о стену, а из коридора донеслось затихающее эхо торопливых шагов.
Наступившая тишина давила на уши, где-то рядом оглушительно шлепали редкие капли воды. Оливия медленно выпрямилась, рукой оперлась о стену. Холодный кафель посылал дрожь в кончики пальцев.
… Чувство опасности выплескивалось через все границы.
Оливия подобралась, как перед прыжком, не сводя взгляда с кабинки, откуда только что сбежал незнакомый бриггсовец. Дверь все еще лениво покачивалась, насмешливо поскрипывая в такт равнодушной капели в трубах. Внутри кто-то был. Короткие покачивания дверцы выхватывали мелкие подробности – руки, заправлявшие штаны, мощный затылок над воротником-стойкой, мелькнувший локоть, высокие давно нечищеные сапоги.
Когда человек обернулся и толкнул дверцу, Оливия уже была уверена, что это не бриггсовец. Он широко шагнул вперед, посмотрел ей прямо в глаза и нагло ухмыльнулся.
Рядовой из команды Вольфа.
Оливия кожей почувствовала угрозу, живот свело в предвкушении схватки. Она машинально расставила ноги, покрепче упираясь в пол, и встряхнула кистями рук. Губы сжались в тонкую линию, глаза недобро прищурились. Нападать Оливия не желала, но и спускать наглость не собиралась тоже.
Рядовой излучал вызов всем своим видом. Это было неправильно, потому что даже в качестве лейтенанта Эванса Оливия была офицером, и одна только угроза ей могла стоить противнику жизни. Оливия четко просчитывала ситуацию и понимала, что рядовой не мог хорохориться просто так. Очевидно, что он рассчитывал на поддержку, был уверенным в своей безнаказанности после нападения на вышестоящего по званию. Конечно, он мог быть дураком, но в такие удачи Оливия старалась не верить.
«Предположим худшее».
Противник был больше почти вдвое. И готов к нападению.
«Сунешься ко мне – и я тебя убью, тварь, – подумала Оливия, не сводя с него пристального взгляда. – Смотри на меня и пойми это».
Она едва-едва искривила кончики губ – за годы закулисных игр она наловчилась улыбаться почти страшно – и качнулась навстречу.
Рядовой испугался. Он высокомерно вскинул голову, пряча взметнувшуюся в глазах тревогу, и бойко пошел прямо на Оливию. Смелости – или глупости – ему было не занимать.
Оливия вытянулась в струну, сжала кулаки, слегка отвела локти в стороны, чтобы, в случае чего, ударить посильнее. И застыла.
Рядовой пронесся мимо, почти задев грудью ее плечо – она даже не вздрогнула, лишь сморщилась, когда ее обдало застарелым запахом пота и чувством собственной неуязвимости, перемешанным со страхом.
И осталась одна.
Кулаки не желали расслабляться.
Обострившиеся инстинкты орали, что это не все. Что она пропускает какую-то важную деталь.
Машинально, не задумываясь, Оливия привстала на цыпочки и осторожно шагнула к кабинкам. «Конечно же, – подумала она, – рядовые Вольфа не ходят по Бриггсу по одиночке».
Легонько, невесомо, беззвучно она толкала дверцы одну за другой. Кабинки оказывались пусты. Все до последней. Ровно до последней.
Эта дверца скрипнула и медленно откинулась к стене. На унитазе, забравшись на него с ногами, сидел Рэнделл. Он обхватил себя руками и отчаянными, потерянными от ужаса глазами смотрел на Оливию. Всего одно мгновение, а потом свернулся еще больше, спрятал лицо в коленях и затрясся.
Оливию перекосило. Она отступила назад и, усилием сдерживая себя, смотрела, как покачивается дверца, заслоняя от нее чужую трусость. Голос не хотел ее слушаться, сорвался в хрип:
– Все ушли. Здесь никого нет.
Ноги сами развернули ее прочь.
…Сташек ждал в коридоре, присев у стены на корточки и разглядывая потолок. Когда появилась Оливия, он поднялся и спросил:
– Распугали рядовой состав, Эванс?
Оливия не ответила, с запозданием вспомнив, что руки так и не помыла. Ну и черт с ними! Она запихала их в карманы и пошла вперед.
– Так это правда, что в Бриггсе новобранцы-ишвариты? – спросил Сташек.
Праздное любопытство в его голосе было неприятным. Оливия, скривившись, все-таки снизошла до разговора:
– Правда. И что?
– Наверное, много? Кругом одни ишвариты – начиная с коменданта и заканчивая вылетающими из туалетов мальчиками.
У Оливии заныло сердце. Действительно, это был ишварит – из мальчишек, совсем недавно распределенных в Бриггс.
– А вы только на ишваритов внимание обращаете? – огрызнулась она. – Кто второй, помните?
– Рядовой Август Лобст, – без запинки сказал Сташек и с любопытством экспериментатора спросил: – А вы не помните?
«А я не знаю».
– Вам дело?
– Конечно, – счастливо вздохнул Сташек, – не замечал у вас плохой памяти.
Чем дальше, тем больше Оливию нервировал диалог со Сташеком. Он цеплялся к каким-то совершенно непостижимым вещам и делал пугающе верные выводы. Любое слово Оливии он интерпретировал, переосмысливал по законом своей логики, и она не знала, в какой момент он вдруг подловит ее на лжи.
С ним нужно было молчать. Сжать губы и идти вперед.
Уже у входа в столовую он как бы ненароком спросил:
– Они здесь надолго? Потом назад – в Ишвар?
«Кто – они?» – чуть было не спросила Оливия. А потом поняла.
Назад в Ишвар? Тридцать пять прошедших службу в Бриггсе ишваритов?
Еще несколько месяцев назад одно лишь предположение чего-либо подобного каралась бы как государственная измена.
«А сейчас?»
3.
В столовой Сташек по обыкновению вещал ей что-то в ухо, но она его не слушала. Молча и споро позавтракала, унесла поднос в раздаточную, получила порцию бурчания, что спать нужно меньше, и, не глядя на Сташека, который все так же тянулся следом, вышла в коридор.
В коридоре подпирал стенку Брант.
– Я помню, где бухгалтерия, – вместо приветствия съязвила Оливия.
– Мы пойдем другой дорогой, – невозмутимо сказал Брант.
Оливия недовольно поджала губы.
– Лейтенант Брант, конечно же, не женщина, – сказал из-за спины Сташек.
– Что? – едва слышно ахнул Брант.
Больше всего на свете Оливии сейчас хотелось развернуться и покрепче сомкнуть руки на чужой шее.
– Дождетесь, Сташек, – сказала Оливия, в бессилии прикрывая рукой глаза, – вас кто-нибудь однажды прибьет.
Сташеку было все равно. С любопытством разглядывая Бранта, он продолжил:
– Хотя… Эванс, а вы случайно не гей?
– Забавно, – пробормотал Брант.
– Ничуть, – прошипела Оливия.
Нужно было пресекать размышления Сташека немедленно, пока его прыгающие озарения не подкинули ему еще одну мысль. О том, что не только геи интересуются мужчинами, но и женщины.
– Лейтенант Сташек, все понять не могу, о чем вы говорите? – косясь на Оливию, насмешливо спросил Брант.
– О саботаже, – тут же ответил Сташек. – Как это может быть непонятно?
– Ах вот как! – с умным видом протянул Брант.
– Мы идем? – спросила Оливия.
И первая рванула вперед. Брант отчетливо хохотнул ей в спину, после чего догнал и пошел рядом.
– До вечера! – крикнул Сташек.
Оливию тряхнуло от внезапной ненависти.
– Побейтесь об стену, Эванс, – сказал Брант.
– Вашей головой, Брант? Куда мы идем?
– Прямо, два раза налево, по лестнице вверх.
«Спокойно-спокойно, это Брант, умница Брант, которому вовсе незачем боготворить пришлого лейтенанта Эванса».
Успокаиваться не получалось. День не заладился с утра. И каждый час приносил все больше раздражения. Вольф… Ладно, Вольф просто козел, каких поискать, и с этим нужно смириться. Сташеку место исключительно в лабораториях, Виер будет нежно-нежно его любить и холить. Но Брант!..
«Никогда раньше не замечала, что он настолько насмешлив!»
Похоже, Брант невзлюбил лейтенанта Эванса с первой встречи.
«Если так будет продолжаться, я на нем сорвусь…» – с неожиданной усталостью подумала Оливия.
Смирение принесло и спокойствие.
– Мы на крышу? – вслух спросила она.
Брант кинул на нее легкий уважительный взгляд:
– Научились ориентироваться в Бриггсе?
– О да! День на изучение планов потратил, – с сарказмом отозвалась она.
Брант хмыкнул и, на удивление, отстал. Замолчал и просто шел рядом.
Шаги гулким эхом отдавались в узких коридорах. Сапоги отбивали привычный ритм, тяжело ударяясь об пол, ровно и обыкновенно. Почти неспешно. В этой неторопливой музыке Оливия снова находила потерянный покой. И Брант больше не казался ей противником.
Когда они дошли до лестницы, Брант обогнал Оливию и пошел впереди. Под конец он перепрыгнул через несколько ступенек и распахнул перед ней дверь.
В лицо ударил зимний холод, и Оливия запоздала вспомнила, что они все это время шли на крышу.
После полумрака лестницы день оказался ослепительным, небо, все в завитушках облаков, сияло. Темный изгиб стены четкой границей отделял Бриггс от всего остального мира. Фигура Майлза, стоящего у самого края, выглядела тонкой, почти прозрачной. Хрупкой, как тающая на солнце льдинка.
Майлз смотрел на небо. Когда дверь открылась, он обернулся и, мирно улыбнувшись, пошел им навстречу.
– Я буду в бухгалтерии, – сказал Брант.
Оливия про него тут же забыла. Она смотрела на Майлза и с удивлением понимала, что он рад.
«Боже, да ведь это свидание, – подумала она. – Не хватает только цветов и поцелуя в щечку».
Майлз почти шокировал ее, когда, приблизившись, склонился за поцелуем. Она дернула головой, отклоняясь в сторону, Майлз скользнул губами по ее волосам и в ухо шепнул:
– Рад вас видеть, лейтенант Эванс.
В голосе его отчетливо звенела смешинка – беззаботная и легкая, отчего хотелось рассмеяться с ним на пару.
– Ухаживаете? – незлобливо спросила Оливия.
– И не только. Говорят, вы сегодня долго спали?
– Во сне хорошо думается.
– Только лишь думается?
Майлз уже откровенно смеялся. Оливия улыбнулась, заглядывая ему в лицо. Он протянул руку и непринужденно, словно всю жизнь это делал, зарыл пальцы в ее косички, наклонился и поцеловал в губы. Оливия только пошевелилась в ответ, а он уже отпустил ее и выпрямился.
– Меня не будет в Бриггсе до завтрашнего вечера, – просто сказал он.
На мгновение Оливия испытала гнев, что о таком событии ее не поставили в известность раньше, не обсудили с ней, не получили у нее разрешения. И тут же вспомнила, что сейчас решения принимает Майлз. За нее.
– Что-то случилось? – спросила она.
– Ничего достойного вашего внимания, Эванс. Внутренние дела Бриггса и Норд-сити. Если полковник Вольф все-таки заинтересуется, то я отчитаюсь, конечно.
– Почти два дня, – сказала Оливия.
Майлз осветился улыбкой:
– Буду надеяться, что вы успеете соскучиться.
Он несмело качнулся в ее сторону, и она не стала уворачиваться, подалась вперед, закидывая руки, вверх, на широкие плечи, цепляясь в теплый затылок, наклоняя к себе и позволяя прикосновение.
Между их губ плыли облачка пара, а они дышали друг в друга, обмениваясь легкими, ищущими поцелуями. Их тела были запакованы в толстые слои одежды, но Оливия отчетливо ощущала большие ладони на талии, невесомо обхватившие ее, застывшие в томительном ожидании, когда же она разрешит большее, когда им позволено будет забраться внутрь, под пуговицы, к тонкому белью, и дальше – к разгоряченной коже. В какой-то момент Оливия почувствовала, что руки Майлза дрожат мелкой, с усилием сдерживаемой дрожью. Весь он оставался безмятежно ласковым и послушным, и только руки колотились от напряжения.
«Мой», – подумала Оливия с удовлетворением.
Она словно ненароком потерлась животом о его пах. Майлз коротко охнул, дернул руками – словно хотел сжать ее в диких объятиях, но резко одумался и почти отпрянул. Глаза его широко распахнулись и смотрели почти загнанно. Самообладание пока побеждало. Но и дразнить его Оливия больше не собиралась. Она успокаивающе погладила его по голове – от макушки к затылку, опустила руки на шею, на плечи, а потом и вовсе отпустила.
– Здесь холодно, – примирительно сказала она.
– Увы, – разочарованно выдавил Майлз.
Он отодвинулся, отвернулся, расправил плечи, выпрямился.
«Неужели я так на него действую? – мимолетно удивилась Оливия. – Он же совершенно от меня не прячется. Позволяет слабость в моем присутствии…»
– Могу я попросить вас, Эванс, принять от меня небольшой подарок, – сказал Майлз в воздух перед собой.
– Я очень люблю подарки, – выразительно ответила Оливия.
Он слегка повернул к ней лицо и улыбнулся.
– Вы уже несколько раз навещали нашу крышу, и я подумал, что вам, наверное, нравится Бриггс. И зима. Снег…
– Да.
– …Ветер. В той стороне – горы, – он взмахнул рукой, – сегодня их почти не разглядеть. Но когда на небе солнце, их верхушки, как глазурь на пирогах, светятся…
– …сладко.
– Да. Как карамель. Вы любите сладкое?
– Люблю. А вы?
– Мармелад. И кофе.
– А мне нравится мороженое. И кофе.
– О! Это обнадеживает. Есть, значит, что-то, что нас объединяет.
– Я думаю, что еще нам обоим нравится Бриггс, – размеренно сказала Оливия.
– Бриггс – мой дом, – ответил Майлз.
Нежность всколыхнулась от этих коротких слов. Кротких. Оливия встала рядом с ним и дружески переплела свою ладонь с его.
– Какой же меня ждет подарок? – спросила она.
Майлз по-мальчишески ухмыльнулся и повел ее к нише между лифтами и лестницей.
– О боже, что это?
Оливия чувствовала, как ее брови ползут вверх, а губы разъезжаются в улыбке. Чтобы не рассмеяться, она фыркнула и зажала рот ладонью.
– Я подумал, – сдерживая хохот за показной серьезностью, ответил Майлз, – что вдруг вы простудитесь во время своего следующего визита на крышу. Поэтому – вот.
Он отпустил ее руку и первым укрылся между трех стен, продолжая экскурсию:
– Вот здесь, на табуретке, видите? всегда будет стоять термос с горячим чаем… Можно с кофе! Это уж как вы пожелаете, Эванс. Обогреватель. Правда, он слабенький, но зато автономный, руки вам погреет. Разработка нашей крепости, кстати.
Оливия прошла следом.
– А это? – подыграла она.
– О! – сказал Майлз и подхватил с пола большой сверток. – Это, конечно же, спальник.
– Спать на крыше?
– Ну что вы, Эванс! Зимой! На крыше! Как вы могли о таком подумать!.. Но сидеть будет не так холодно.
– Здесь два спальника.
– Я надеялся составить вам компанию.
Она покачала головой, не сводя изумленного взгляда с Майлза.
– Вот уж не ожидал.
Майлз уронил спальник на пол и улыбнулся, за показным весельем скрывая неуверенность.
– Тогда что, – спросил он, – вы принимаете мой подарок?
– В Бриггсе так принято, да?
– Что именно?
– Хм, не знаю, как лучше выразиться… Ухаживание? Вы всех так… обустраиваете?
– Нет! – возмутился Майлз.
– Нда, – пробормотала Оливия, – обогреватель меня потряс. Вы его из лаборатории умыкнули?
– Не умыкнул, Эванс. Я комендант Бриггса, не забывайте, здесь все принадлежит мне!
4.
До самого обеда Оливия не могла отделаться от горького привкуса невысказанной ярости. Ей стоило немалых усилий сдержаться в тот момент, когда Майлз – верный, исполнительный майор Майлз – воскликнул эти высокомерные слова.
«Да как он посмел!..»
Она бесконечно прокручивала в памяти вначале свое недоумение, растерянность – «я ослышалась?..» – а потом яркую, испепеляющую ярость.
Тогда она до боли сжала кулаки и все еще ощущала на ладонях каждый отпечатанный ногтями полумесяц. Она не могла выкинуть из головы Майлза, то, как он резко вскинул подбородок, те интонации, которые проскользнули в его голосе и ту смесь эмоций, в которые он окунул ее одной-единственной фразой.
«Ублюдок!»
Он был неподражаемо великолепен. Она в жизни не ожидала от него не только подобного высказывания, но и того, что он о таком просто подумает!
«Комендант Бриггса!»
Она убежала с крыши, едва поблагодарив – держать злость в узде оказалось слишком сложно. Она ухитрилась улыбнуться Майлзу, сослалась на кучу дел и умчалась стучать сапогами по лестницам и коридорам.
В бухгалтерии она какое-то время тупо перекладывала бумажки с места на место, вся кипя от злости. Потом втянулась в работу, вовремя вспомнив, что, если она не сдаст отчет, то неприятности на сегодня могут не закончиться.
И только начав анализировать, она подумала, что Майлз, вот такой – мальчишески заносчивый, уверенный, насмешливый – он ведь был прекрасен.
Всегда в тени, всегда в подчинении – что она видела в нем раньше? Да она его почти не замечала! Это от мамы не укрылось, что между ними что-то возможно. А она, Оливия, разве она воспринимала Майлза иначе, чем одного из многих? Разве она когда-нибудь могла подумать о нем, как о партнере, как о мужчине?
«Вспомни. Я впервые возжелала его, когда он мне отказал».
Когда довел до белого каления. Когда посмел перечить.
Покорный, мягкий, уступчивый Майлз. Она наслаждалась его нежностью, но без его редких, искренних, неподатливых вспышек она разве его замечала?
«Комендант Бриггса, – подумала она вновь, но уже без злости, спокойно и ласково. – Ах ты мой комендант…»
Даже хорошо, что она успела подумать о нем по-другому. Что не только приторная ярость колыхалась в душе, но и нежность, и понимание.
Все еще на волне обретенных чувств она вчитывалась в один из последних документов и понять не могла, что за чушь там написана.
Она хотела подозвать с разъяснениями Бранта, но не стала.
Она читала и осознавала.
«Комендант Бриггса. Дурак, боже, какой же идиот!..»
Рука задрожала, пальцы медленно, судорожно сжимали, мяли, комкали несчастный лист бумаги, который вовсе не был виноват в том, что хранил на себе приказ, подписанный и.о. коменданта Бриггса майором Майлзом.
О формировании нового подразделения.
Подразделения новобранцев-ишвритов.
Автор: Paume
Бета: Мэй_Чен
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Оливия/Майлз, семейство Армстронг, новые персонажи.
Жанр: гет, драма
Размер: макси
Дисклеймер: Хирому Аракава
Статус: в процессе написания
Саммари: Генерал Оливия Армстронг решительна и добивается всех поставленных целей. Но как она себя поведет, если в ответ на приглашение поужинать получит отказ только на том основании, что она - женщина?
Комментарий: Задумывался сюжет как стеб на пару-тройку глав. Получилась драма с кучей новых персонажей, умеренной жестокостью, интригой и совсем не смешной любовью.
Предыдущие главыГлава первая. Побег
Глава вторая. Женсовет
Глава третья. Безумие оранжевого цвета
Глава четвертая. Преображение
Глава пятая. Волчья команда
Глава шестая. Границы одиночества
Глава седьмая. Прикосновение
Глава восьмая. Нетерпение
Глава девятая. Правило номер два
Глава десятая. Комендант БриггсаГлава десятая. Комендант Бриггса
1.
Утро Оливия проспала. Утонула в теплом одеяле. Укрылась с головой и досматривала обрывки снов. Заново ощущала на губах влажность чужого дыхания, прогибалась под уверенными широкими ладонями, прижималась к твердой груди и держалась за грезу, изо всех сил отталкивая надоедливый голос.
– Эванс…
Она застонала от огорчения.
– Эванс! – шепотом звал ее Сташек.
Он подбивал коленом край ее кровати, не давая снова заснуть, и терпеливо выговаривал:
– Эванс, проснитесь!
Оливия распахнула глаза с желанием немедленно его прибить. Она уже схватилась за уголок подушки, когда поняла, что в комнате достаточно светло. Утренние сумерки выхватывали очертания мебели и спорили яркостью с одинокой настольной лампой. Сташек же стоял рядом полностью одетый и явно встревоженный.
– Что?.. – хрипло воскликнула Оливия.
Вместо того, чтобы отойти, Сташек, наоборот, наклонился над самым ее лицом и сказал шепотом:
– Вы все спали и спали. Я думал, что так и надо, но полковник Вольф жутко рассердился на ваше отсутствие…
Оливия сорвалась с кровати. «Черт! Вот же ж черт!!!» Она подхватила со стула стопку одежды, на ходу в душ принялась расстегивать пижаму.
– Я вас подожду, – сказал ей в спину Сташек.
Она захлопнула дверь, метнулась к умывальнику, наскоро сполоснула лицо, в жуткой спешке переоделась. Заправлялась она уже в коридоре, перед дверью к Вольфу одернула мундир, поправила манжеты и вспомнила, что все свои вчерашние заметки и подготовленную отчетность оставила на столе.
– Эванс, – запыхавшийся Сташек чуть не врезался в нее, как и вчера, поскользнувшись на пороге, – вы забыли свою папку.
– Вы не падать умеете? – сквозь зубы выдохнула Оливия.
Она удержала его под руку, и вместе они ввалились в кабинет Вольфа.
Какое счастье, что Вольф высокомерно делал вид, как он ничего не замечает. За пару секунд его невнимания Оливия выхватила папку из рук Сташека, беззвучно прошептала «спасибо», прошла вперед, выпрямилась, звонко щелкнула каблуками и заявила:
– Лейтенант Эванс прибыл, сэр!
Вольф неторопливо оторвался от изучения бумаг на столе, поднял голову и пристроил подбородок на составленных домиком руках. Улыбка его могла соперничать с холодом за стенами Бриггса.
– Прибыли, – сказал он. – Отлично. Выспались, лейтенант?
– Да, сэр! Прошу прощения, сэр!
– Наверное, вы вчера переутомились, – с фальшивым сочувствием поинтересовался Вольф, и у Оливии заныло под ложечкой. – Закончили проверку, Эванс?
– Никак нет, сэр! Думаю, что потрачу еще не меньше двух дней.
– Вы закончили проверку этого года? – отрывисто спросил Вольф.
Его тон не предвещал ничего хорошего, поэтому Оливия, ни секунды не колеблясь, уверенно соврала:
– Да, сэр!
Вольф протянул к ней руку:
– Покажите.
Оливия передала ему свою папку и про себя взмолилась, чтобы Вольф ни к чему не придрался. Тонкие пальцы завораживающе медленно развязывали тесемки, аккуратно переворачивали страницы, Вольф не просто читал, он вчитывался.
«Ах ты сволочь, – не скрывая своего восхищения, думала Оливия, – как же ты хочешь меня подсадить!»
– Действительно, все в порядке, – ровно высказался Вольф, закрыв, наконец, папку.
Оливия затаила дыхание. Если ее предположения верны, то этот мерзавец все-таки…
– Странно только, что в вашей последней записи упоминается дата месячной давности. Позже не произошло ничего, заслуживающего внимание?
– Совершенно ничего, сэр! – не задумываясь, отрапортовала Оливия.
Она честными глазами лжеца смотрела в глаза Вольфа. С минуту он разглядывал ее, отказываясь верить такой наглости, потом откинулся на спинку кресла и спросил:
– А почему вы не отразили в своих записях распределение новобранцев?
– Ишваритов? – вырвалось у Оливии от неожиданности.
Вольф подался вперед, как хищник, почуявший добычу:
– Так вы в курсе! Но в ваших записях этого нет!
– Да, сэр! Нет, сэр! Я проверил бухгалтерские документы, сэр! А с делопроизводством я только ознакомился и не думал, что его следует включать в отчет!..
– Ну что ж, – пробормотал Вольф, – вполне правдоподобно… – И громко: – Придется вам исправить эту оплошность, Эванс. Явитесь ко мне перед обедом с полным перечнем событий за последние два месяца. А теперь свободны!
– Да, сэр!
Оливия выскочила из кабинета, следом за ней вывалился Сташек.
– Эванс… – тут же начал он.
– Заткнитесь, Сташек!
«Дайте мне подумать. Новобранцы-ишвариты!..»
– Если бы рядом была хоть одна женщина, – сказал настырный Сташек, – я бы подумал, что вы влюбились.
Способность Сташека выбивать из головы абсолютно все мысли казалась феноменальной.
– Чтооо?
– Ну, вы не преуспели со вчерашним заданием, хотя позавчера, кажется, его перевыполнили, – размышляя, произнес Сташек.
Оливия быстро оглянулась по сторонам и, убедившись, что никого поблизости нет, зашипела:
– Сташек, вы понимаете, что говорите?
– Не волнуйтесь так, Эванс, – невозмутимо ответил Сташек, – или вы совершенно не хотите знать, что я о вас думаю? Обычно людям это интересно.
Впервые в жизни Оливия потеряла дар речи.
– На первый взгляд – это, конечно же, саботаж. Причем, второй подряд случай.
– Сташек, вам не кажется, что вы делитесь мнением немного не с тем человеком?
– Почему это? – удивился Сташек.
– Полковник Вольф послушал бы вас с большим удовольствием, – сказала Оливия.
– Да, если бы это действительно был намеренный саботаж. Но вы же сегодня проспали!
– Да где же логика в ваших умозаключениях! – воскликнула Оливия.
– Ну, обычно ее мало кто видит, – подтвердил Сташек.
– Старший лейтенант Сташек, можно я пойду, а?
Он вдруг окинул ее цепким взглядом.
– Вы проспали сегодня. Вчера были взволнованы и не смогли выполнить работу. Это вовсе не намеренное пренебрежение. Что-то не дает вам покоя и тем не менее не лишает сна. А вы раньше не влюблялись? С вами такого же не происходило? Ах да, вы не ответите. Я должен догадаться сам.
– По-моему, – чеканя слова, сказала Оливия, – вы самый самоуверенный идиот из всех, каких я знал.
– Сочту за комплимент, – чопорно ответил Сташек и вдруг обезоруживающе улыбнулся: – Эванс, может, пойдем на завтрак? Если поторопиться, мы с вами наверняка успеем.
– У меня от вас голова кругом, – сдаваясь, пробормотала Оливия.
– Ничего, – ответил Сташек, – скоро привыкните.
Всю дорогу до столовой Оливия настороженно косилась на Сташека, опасаясь, что он снова поднимет неприятную тему. А способ его заткнуть Оливия, поражаясь самой себе, никак не могла придумать. Причем, взыгравшее любопытство особо и не хотело его затыкать. Сташек, со своими несуразицами, стал восприниматься как забавная головоломка. Безо всякого желания его разгадывать – ходячая загадка в Бриггсе прельщала Оливию намного больше.
2.
– Одну минуту, – сказала Оливия.
Сташек по инерции прошел еще немного и остановился, оборачиваясь. Оливия не стала дожидаться проблесков его гениальных мыслей и завернула в ближайший туалет.
Она направилась прямо к умывальникам – после разговора с Вольфом хотелось до красных пятен натереть руки мылом.
Дверь тяжело хлопнула за спиной.
И в то же время кто-то громко вскрикнул. Оливия не успела даже насторожиться, когда, с грохотом распахнув кабинку, прямо на нее выскочил человек. Ей оставалось только руки выставить перед собой, чтобы избежать прямого столкновения.
Перед глазами мелькнули растрепанные темные волосы, открытый лоб, ярко-красные щеки, изогнутые черненые брови – невероятно красивое лицо, юное и нежное, с припухшими губами и покрасневшими глазами.
Человек с размаху врезался в Оливию плечом, грубо и сильно. Она схватилась за умывальник, чтобы удержать равновесие. И пока глотала воздух, дверь в туалет распахнулась широко и мощно, грохнув о стену, а из коридора донеслось затихающее эхо торопливых шагов.
Наступившая тишина давила на уши, где-то рядом оглушительно шлепали редкие капли воды. Оливия медленно выпрямилась, рукой оперлась о стену. Холодный кафель посылал дрожь в кончики пальцев.
… Чувство опасности выплескивалось через все границы.
Оливия подобралась, как перед прыжком, не сводя взгляда с кабинки, откуда только что сбежал незнакомый бриггсовец. Дверь все еще лениво покачивалась, насмешливо поскрипывая в такт равнодушной капели в трубах. Внутри кто-то был. Короткие покачивания дверцы выхватывали мелкие подробности – руки, заправлявшие штаны, мощный затылок над воротником-стойкой, мелькнувший локоть, высокие давно нечищеные сапоги.
Когда человек обернулся и толкнул дверцу, Оливия уже была уверена, что это не бриггсовец. Он широко шагнул вперед, посмотрел ей прямо в глаза и нагло ухмыльнулся.
Рядовой из команды Вольфа.
Оливия кожей почувствовала угрозу, живот свело в предвкушении схватки. Она машинально расставила ноги, покрепче упираясь в пол, и встряхнула кистями рук. Губы сжались в тонкую линию, глаза недобро прищурились. Нападать Оливия не желала, но и спускать наглость не собиралась тоже.
Рядовой излучал вызов всем своим видом. Это было неправильно, потому что даже в качестве лейтенанта Эванса Оливия была офицером, и одна только угроза ей могла стоить противнику жизни. Оливия четко просчитывала ситуацию и понимала, что рядовой не мог хорохориться просто так. Очевидно, что он рассчитывал на поддержку, был уверенным в своей безнаказанности после нападения на вышестоящего по званию. Конечно, он мог быть дураком, но в такие удачи Оливия старалась не верить.
«Предположим худшее».
Противник был больше почти вдвое. И готов к нападению.
«Сунешься ко мне – и я тебя убью, тварь, – подумала Оливия, не сводя с него пристального взгляда. – Смотри на меня и пойми это».
Она едва-едва искривила кончики губ – за годы закулисных игр она наловчилась улыбаться почти страшно – и качнулась навстречу.
Рядовой испугался. Он высокомерно вскинул голову, пряча взметнувшуюся в глазах тревогу, и бойко пошел прямо на Оливию. Смелости – или глупости – ему было не занимать.
Оливия вытянулась в струну, сжала кулаки, слегка отвела локти в стороны, чтобы, в случае чего, ударить посильнее. И застыла.
Рядовой пронесся мимо, почти задев грудью ее плечо – она даже не вздрогнула, лишь сморщилась, когда ее обдало застарелым запахом пота и чувством собственной неуязвимости, перемешанным со страхом.
И осталась одна.
Кулаки не желали расслабляться.
Обострившиеся инстинкты орали, что это не все. Что она пропускает какую-то важную деталь.
Машинально, не задумываясь, Оливия привстала на цыпочки и осторожно шагнула к кабинкам. «Конечно же, – подумала она, – рядовые Вольфа не ходят по Бриггсу по одиночке».
Легонько, невесомо, беззвучно она толкала дверцы одну за другой. Кабинки оказывались пусты. Все до последней. Ровно до последней.
Эта дверца скрипнула и медленно откинулась к стене. На унитазе, забравшись на него с ногами, сидел Рэнделл. Он обхватил себя руками и отчаянными, потерянными от ужаса глазами смотрел на Оливию. Всего одно мгновение, а потом свернулся еще больше, спрятал лицо в коленях и затрясся.
Оливию перекосило. Она отступила назад и, усилием сдерживая себя, смотрела, как покачивается дверца, заслоняя от нее чужую трусость. Голос не хотел ее слушаться, сорвался в хрип:
– Все ушли. Здесь никого нет.
Ноги сами развернули ее прочь.
…Сташек ждал в коридоре, присев у стены на корточки и разглядывая потолок. Когда появилась Оливия, он поднялся и спросил:
– Распугали рядовой состав, Эванс?
Оливия не ответила, с запозданием вспомнив, что руки так и не помыла. Ну и черт с ними! Она запихала их в карманы и пошла вперед.
– Так это правда, что в Бриггсе новобранцы-ишвариты? – спросил Сташек.
Праздное любопытство в его голосе было неприятным. Оливия, скривившись, все-таки снизошла до разговора:
– Правда. И что?
– Наверное, много? Кругом одни ишвариты – начиная с коменданта и заканчивая вылетающими из туалетов мальчиками.
У Оливии заныло сердце. Действительно, это был ишварит – из мальчишек, совсем недавно распределенных в Бриггс.
– А вы только на ишваритов внимание обращаете? – огрызнулась она. – Кто второй, помните?
– Рядовой Август Лобст, – без запинки сказал Сташек и с любопытством экспериментатора спросил: – А вы не помните?
«А я не знаю».
– Вам дело?
– Конечно, – счастливо вздохнул Сташек, – не замечал у вас плохой памяти.
Чем дальше, тем больше Оливию нервировал диалог со Сташеком. Он цеплялся к каким-то совершенно непостижимым вещам и делал пугающе верные выводы. Любое слово Оливии он интерпретировал, переосмысливал по законом своей логики, и она не знала, в какой момент он вдруг подловит ее на лжи.
С ним нужно было молчать. Сжать губы и идти вперед.
Уже у входа в столовую он как бы ненароком спросил:
– Они здесь надолго? Потом назад – в Ишвар?
«Кто – они?» – чуть было не спросила Оливия. А потом поняла.
Назад в Ишвар? Тридцать пять прошедших службу в Бриггсе ишваритов?
Еще несколько месяцев назад одно лишь предположение чего-либо подобного каралась бы как государственная измена.
«А сейчас?»
3.
В столовой Сташек по обыкновению вещал ей что-то в ухо, но она его не слушала. Молча и споро позавтракала, унесла поднос в раздаточную, получила порцию бурчания, что спать нужно меньше, и, не глядя на Сташека, который все так же тянулся следом, вышла в коридор.
В коридоре подпирал стенку Брант.
– Я помню, где бухгалтерия, – вместо приветствия съязвила Оливия.
– Мы пойдем другой дорогой, – невозмутимо сказал Брант.
Оливия недовольно поджала губы.
– Лейтенант Брант, конечно же, не женщина, – сказал из-за спины Сташек.
– Что? – едва слышно ахнул Брант.
Больше всего на свете Оливии сейчас хотелось развернуться и покрепче сомкнуть руки на чужой шее.
– Дождетесь, Сташек, – сказала Оливия, в бессилии прикрывая рукой глаза, – вас кто-нибудь однажды прибьет.
Сташеку было все равно. С любопытством разглядывая Бранта, он продолжил:
– Хотя… Эванс, а вы случайно не гей?
– Забавно, – пробормотал Брант.
– Ничуть, – прошипела Оливия.
Нужно было пресекать размышления Сташека немедленно, пока его прыгающие озарения не подкинули ему еще одну мысль. О том, что не только геи интересуются мужчинами, но и женщины.
– Лейтенант Сташек, все понять не могу, о чем вы говорите? – косясь на Оливию, насмешливо спросил Брант.
– О саботаже, – тут же ответил Сташек. – Как это может быть непонятно?
– Ах вот как! – с умным видом протянул Брант.
– Мы идем? – спросила Оливия.
И первая рванула вперед. Брант отчетливо хохотнул ей в спину, после чего догнал и пошел рядом.
– До вечера! – крикнул Сташек.
Оливию тряхнуло от внезапной ненависти.
– Побейтесь об стену, Эванс, – сказал Брант.
– Вашей головой, Брант? Куда мы идем?
– Прямо, два раза налево, по лестнице вверх.
«Спокойно-спокойно, это Брант, умница Брант, которому вовсе незачем боготворить пришлого лейтенанта Эванса».
Успокаиваться не получалось. День не заладился с утра. И каждый час приносил все больше раздражения. Вольф… Ладно, Вольф просто козел, каких поискать, и с этим нужно смириться. Сташеку место исключительно в лабораториях, Виер будет нежно-нежно его любить и холить. Но Брант!..
«Никогда раньше не замечала, что он настолько насмешлив!»
Похоже, Брант невзлюбил лейтенанта Эванса с первой встречи.
«Если так будет продолжаться, я на нем сорвусь…» – с неожиданной усталостью подумала Оливия.
Смирение принесло и спокойствие.
– Мы на крышу? – вслух спросила она.
Брант кинул на нее легкий уважительный взгляд:
– Научились ориентироваться в Бриггсе?
– О да! День на изучение планов потратил, – с сарказмом отозвалась она.
Брант хмыкнул и, на удивление, отстал. Замолчал и просто шел рядом.
Шаги гулким эхом отдавались в узких коридорах. Сапоги отбивали привычный ритм, тяжело ударяясь об пол, ровно и обыкновенно. Почти неспешно. В этой неторопливой музыке Оливия снова находила потерянный покой. И Брант больше не казался ей противником.
Когда они дошли до лестницы, Брант обогнал Оливию и пошел впереди. Под конец он перепрыгнул через несколько ступенек и распахнул перед ней дверь.
В лицо ударил зимний холод, и Оливия запоздала вспомнила, что они все это время шли на крышу.
После полумрака лестницы день оказался ослепительным, небо, все в завитушках облаков, сияло. Темный изгиб стены четкой границей отделял Бриггс от всего остального мира. Фигура Майлза, стоящего у самого края, выглядела тонкой, почти прозрачной. Хрупкой, как тающая на солнце льдинка.
Майлз смотрел на небо. Когда дверь открылась, он обернулся и, мирно улыбнувшись, пошел им навстречу.
– Я буду в бухгалтерии, – сказал Брант.
Оливия про него тут же забыла. Она смотрела на Майлза и с удивлением понимала, что он рад.
«Боже, да ведь это свидание, – подумала она. – Не хватает только цветов и поцелуя в щечку».
Майлз почти шокировал ее, когда, приблизившись, склонился за поцелуем. Она дернула головой, отклоняясь в сторону, Майлз скользнул губами по ее волосам и в ухо шепнул:
– Рад вас видеть, лейтенант Эванс.
В голосе его отчетливо звенела смешинка – беззаботная и легкая, отчего хотелось рассмеяться с ним на пару.
– Ухаживаете? – незлобливо спросила Оливия.
– И не только. Говорят, вы сегодня долго спали?
– Во сне хорошо думается.
– Только лишь думается?
Майлз уже откровенно смеялся. Оливия улыбнулась, заглядывая ему в лицо. Он протянул руку и непринужденно, словно всю жизнь это делал, зарыл пальцы в ее косички, наклонился и поцеловал в губы. Оливия только пошевелилась в ответ, а он уже отпустил ее и выпрямился.
– Меня не будет в Бриггсе до завтрашнего вечера, – просто сказал он.
На мгновение Оливия испытала гнев, что о таком событии ее не поставили в известность раньше, не обсудили с ней, не получили у нее разрешения. И тут же вспомнила, что сейчас решения принимает Майлз. За нее.
– Что-то случилось? – спросила она.
– Ничего достойного вашего внимания, Эванс. Внутренние дела Бриггса и Норд-сити. Если полковник Вольф все-таки заинтересуется, то я отчитаюсь, конечно.
– Почти два дня, – сказала Оливия.
Майлз осветился улыбкой:
– Буду надеяться, что вы успеете соскучиться.
Он несмело качнулся в ее сторону, и она не стала уворачиваться, подалась вперед, закидывая руки, вверх, на широкие плечи, цепляясь в теплый затылок, наклоняя к себе и позволяя прикосновение.
Между их губ плыли облачка пара, а они дышали друг в друга, обмениваясь легкими, ищущими поцелуями. Их тела были запакованы в толстые слои одежды, но Оливия отчетливо ощущала большие ладони на талии, невесомо обхватившие ее, застывшие в томительном ожидании, когда же она разрешит большее, когда им позволено будет забраться внутрь, под пуговицы, к тонкому белью, и дальше – к разгоряченной коже. В какой-то момент Оливия почувствовала, что руки Майлза дрожат мелкой, с усилием сдерживаемой дрожью. Весь он оставался безмятежно ласковым и послушным, и только руки колотились от напряжения.
«Мой», – подумала Оливия с удовлетворением.
Она словно ненароком потерлась животом о его пах. Майлз коротко охнул, дернул руками – словно хотел сжать ее в диких объятиях, но резко одумался и почти отпрянул. Глаза его широко распахнулись и смотрели почти загнанно. Самообладание пока побеждало. Но и дразнить его Оливия больше не собиралась. Она успокаивающе погладила его по голове – от макушки к затылку, опустила руки на шею, на плечи, а потом и вовсе отпустила.
– Здесь холодно, – примирительно сказала она.
– Увы, – разочарованно выдавил Майлз.
Он отодвинулся, отвернулся, расправил плечи, выпрямился.
«Неужели я так на него действую? – мимолетно удивилась Оливия. – Он же совершенно от меня не прячется. Позволяет слабость в моем присутствии…»
– Могу я попросить вас, Эванс, принять от меня небольшой подарок, – сказал Майлз в воздух перед собой.
– Я очень люблю подарки, – выразительно ответила Оливия.
Он слегка повернул к ней лицо и улыбнулся.
– Вы уже несколько раз навещали нашу крышу, и я подумал, что вам, наверное, нравится Бриггс. И зима. Снег…
– Да.
– …Ветер. В той стороне – горы, – он взмахнул рукой, – сегодня их почти не разглядеть. Но когда на небе солнце, их верхушки, как глазурь на пирогах, светятся…
– …сладко.
– Да. Как карамель. Вы любите сладкое?
– Люблю. А вы?
– Мармелад. И кофе.
– А мне нравится мороженое. И кофе.
– О! Это обнадеживает. Есть, значит, что-то, что нас объединяет.
– Я думаю, что еще нам обоим нравится Бриггс, – размеренно сказала Оливия.
– Бриггс – мой дом, – ответил Майлз.
Нежность всколыхнулась от этих коротких слов. Кротких. Оливия встала рядом с ним и дружески переплела свою ладонь с его.
– Какой же меня ждет подарок? – спросила она.
Майлз по-мальчишески ухмыльнулся и повел ее к нише между лифтами и лестницей.
– О боже, что это?
Оливия чувствовала, как ее брови ползут вверх, а губы разъезжаются в улыбке. Чтобы не рассмеяться, она фыркнула и зажала рот ладонью.
– Я подумал, – сдерживая хохот за показной серьезностью, ответил Майлз, – что вдруг вы простудитесь во время своего следующего визита на крышу. Поэтому – вот.
Он отпустил ее руку и первым укрылся между трех стен, продолжая экскурсию:
– Вот здесь, на табуретке, видите? всегда будет стоять термос с горячим чаем… Можно с кофе! Это уж как вы пожелаете, Эванс. Обогреватель. Правда, он слабенький, но зато автономный, руки вам погреет. Разработка нашей крепости, кстати.
Оливия прошла следом.
– А это? – подыграла она.
– О! – сказал Майлз и подхватил с пола большой сверток. – Это, конечно же, спальник.
– Спать на крыше?
– Ну что вы, Эванс! Зимой! На крыше! Как вы могли о таком подумать!.. Но сидеть будет не так холодно.
– Здесь два спальника.
– Я надеялся составить вам компанию.
Она покачала головой, не сводя изумленного взгляда с Майлза.
– Вот уж не ожидал.
Майлз уронил спальник на пол и улыбнулся, за показным весельем скрывая неуверенность.
– Тогда что, – спросил он, – вы принимаете мой подарок?
– В Бриггсе так принято, да?
– Что именно?
– Хм, не знаю, как лучше выразиться… Ухаживание? Вы всех так… обустраиваете?
– Нет! – возмутился Майлз.
– Нда, – пробормотала Оливия, – обогреватель меня потряс. Вы его из лаборатории умыкнули?
– Не умыкнул, Эванс. Я комендант Бриггса, не забывайте, здесь все принадлежит мне!
4.
До самого обеда Оливия не могла отделаться от горького привкуса невысказанной ярости. Ей стоило немалых усилий сдержаться в тот момент, когда Майлз – верный, исполнительный майор Майлз – воскликнул эти высокомерные слова.
«Да как он посмел!..»
Она бесконечно прокручивала в памяти вначале свое недоумение, растерянность – «я ослышалась?..» – а потом яркую, испепеляющую ярость.
Тогда она до боли сжала кулаки и все еще ощущала на ладонях каждый отпечатанный ногтями полумесяц. Она не могла выкинуть из головы Майлза, то, как он резко вскинул подбородок, те интонации, которые проскользнули в его голосе и ту смесь эмоций, в которые он окунул ее одной-единственной фразой.
«Ублюдок!»
Он был неподражаемо великолепен. Она в жизни не ожидала от него не только подобного высказывания, но и того, что он о таком просто подумает!
«Комендант Бриггса!»
Она убежала с крыши, едва поблагодарив – держать злость в узде оказалось слишком сложно. Она ухитрилась улыбнуться Майлзу, сослалась на кучу дел и умчалась стучать сапогами по лестницам и коридорам.
В бухгалтерии она какое-то время тупо перекладывала бумажки с места на место, вся кипя от злости. Потом втянулась в работу, вовремя вспомнив, что, если она не сдаст отчет, то неприятности на сегодня могут не закончиться.
И только начав анализировать, она подумала, что Майлз, вот такой – мальчишески заносчивый, уверенный, насмешливый – он ведь был прекрасен.
Всегда в тени, всегда в подчинении – что она видела в нем раньше? Да она его почти не замечала! Это от мамы не укрылось, что между ними что-то возможно. А она, Оливия, разве она воспринимала Майлза иначе, чем одного из многих? Разве она когда-нибудь могла подумать о нем, как о партнере, как о мужчине?
«Вспомни. Я впервые возжелала его, когда он мне отказал».
Когда довел до белого каления. Когда посмел перечить.
Покорный, мягкий, уступчивый Майлз. Она наслаждалась его нежностью, но без его редких, искренних, неподатливых вспышек она разве его замечала?
«Комендант Бриггса, – подумала она вновь, но уже без злости, спокойно и ласково. – Ах ты мой комендант…»
Даже хорошо, что она успела подумать о нем по-другому. Что не только приторная ярость колыхалась в душе, но и нежность, и понимание.
Все еще на волне обретенных чувств она вчитывалась в один из последних документов и понять не могла, что за чушь там написана.
Она хотела подозвать с разъяснениями Бранта, но не стала.
Она читала и осознавала.
«Комендант Бриггса. Дурак, боже, какой же идиот!..»
Рука задрожала, пальцы медленно, судорожно сжимали, мяли, комкали несчастный лист бумаги, который вовсе не был виноват в том, что хранил на себе приказ, подписанный и.о. коменданта Бриггса майором Майлзом.
О формировании нового подразделения.
Подразделения новобранцев-ишвритов.
@темы: TV-2 (Brotherhood), Майлз/Оливия Мира Армстронг, Фанфикшен-автор
-
-
14.05.2012 в 22:22Видимо на меня действует большая доза вашего фика, но меня совершенно очаровал Сташек, в моем воображении уже четко сформировался его внешний облик
Сцена на крыше также произвела сильное впечатление, очень интересно наблюдать за взаимоотношениями Оливии и Майлза в таком ракурсе. Ей похоже еще многое предстоит узнать о своей зазнобушке)
А эти новобранцы-ишвариты, думается, еще принесут всем немало неприятностей, м?
-
-
14.05.2012 в 22:57Не раздражает? Это хорошо. А то я переживала, что очень много новых персонажей ввела, да так много слов им уделяю...
Ей похоже еще многое предстоит узнать о своей зазнобушке)
А ему о ней. Да, вот так вот получилось неспешно...
А эти новобранцы-ишвариты, думается, еще принесут всем немало неприятностей, м?
Секрет.
-
-
15.05.2012 в 12:15А Вольф получился мерзким-мерзким, брррр
Эх, интрига-интрига... Я так хочу хороший конец, но что-то сомневаюсь уже - все так закрутилось.
-
-
30.05.2012 в 23:04Прочла все главы на одном дыхании, а это что-нибудь да и значит, т.к. редко-редко читаю фанфы.
Потрясающий, невероятно сочный и красочный гет! В некоторые моменты аж дух захватывало... Местами смешно и дерзко, крайне оригинальное развитие сюжета! И в тоже время пронзительно грустно в некоторые моменты и невероятно нежно...
-
-
31.05.2012 в 07:39-
-
31.05.2012 в 21:21Автор, вы и сами всё знаете, что оно прекрасно, и характеры, и сюжет!
-
-
31.05.2012 в 21:55-
-
31.05.2012 в 22:08-
-
31.05.2012 в 22:12-
-
31.05.2012 в 23:27Знаю, что это жутко и неполиткорректно, но... Продолжение ведь скоро, нэ?)
-
-
31.05.2012 в 23:32А то как-то я уже привыкла, что чуть ли не раз в три дня новая глава
-
-
31.05.2012 в 23:58Мне так неловко, мне так неудобно, но продолжения придется подождать.
Я не пишу 4 тыс. слов за три дня, увы. За три дня я их привожу в порядок.
А прямо сейчас я вообще отложила игру в сторонку. До середины июня пока.
-
-
01.06.2012 в 00:02Понимаю) Бетинг текста вообще тяжкое дело)
Буду терпеливо ждать
Вдохновения вам побольше!
-
-
01.06.2012 в 18:10-
-
20.08.2012 в 05:50P.S. LexusСм
-
-
28.10.2012 в 03:15-
-
20.11.2012 в 22:21А скоро ли мы сможем созерцать продолжение сея творения?
-
-
20.11.2012 в 22:28Очень медленно, но продолжение пишется.
-
-
20.11.2012 в 22:29-
-
20.11.2012 в 22:33Я, кстати, хочу немного похвастаться...
Я на фб-12 написала кучу всего. В том числе драббл про Оливию на 4-й левел. Жестокий, конечно, потому что рейтинг, но тем не менее я считаю, что он удачно получился.
-
-
20.11.2012 в 22:35как человек, следивший за вашей командой на ФБ, была приятно удивлена тем, сколько там у вас работ было) А про Оливию драббл был шикарный.
-
-
20.11.2012 в 22:36-
-
25.11.2012 в 21:03А продолжение скоро?